Как снимали фильм о самом неутомимом человеке Иерусалима.
Первую поездку на Святую Землю забыть невозможно — как и первую любовь. Я был впервые на борту самолёта, впервые за границей. А потом на меня обрушились все эти хасиды, муэдзины, палестинское солнце, ожившие библейские образы… В общем, я пережил культурный шок.
Запомнилось, что почти у каждой святыни в рассказе гида звучало имя архимандрита Антонина (Капустина). Тут отец Антонин что-то раскопал, здесь — построил, там — освятил, и нет конца его трудам. Тогда у меня родился вопрос: а если бы не отец Антонин, про что бы рассказывал экскурсовод? Наверняка сам маршрут паломников по Святой Земле был бы другим. Так и появилась идея снять фильм про этого уникального человека. Но между замыслом и съёмкой прошло целых 10 лет.
Ожившие фотографии
Автор без музы — жалкий человек. Роль моей музы давно и прочно заняла жена и вряд ли кому-то это место уступит. Однажды она показала мне подборку уникальных фотографий с видами Иерусалима конца ХІХ века. Затем появилась идея «оживить» эти фото при помощи современных средств съёмки.
Звучит просто, но камеру надо было разместить точно в тех местах, откуда снимал фотограф 150 лет назад. Наши операторы Валера Шрамко и Дима Шабалкин с техникой в руках безропотно прошагали несколько километров в поисках этих заветных точек. И фотографии ожили…
Блоггеры, учитесь!
«Как хорошо, когда мало исторического материала — ничто не мешает творчеству», — говорил Эйзенштейн, снимая своего «Ивана Грозного». У меня была другая крайность: материала много. Я бы даже сказал, слишком много.
Если бы я захотел изучить все труды отца Антонина, то успел бы состариться ещё до начала съёмок. Дело в том, что мой герой вёл дневник. Начал писать, будучи студентом семинарии, а закончил за несколько месяцев до смерти.
Писал о русских паломниках и турецком султане, о восточных патриархах и сборщиках милостыни, о великих князьях и разливе Иордана, о погоде и политике, о раскопках и Русско-турецкой войне, об архитектуре и астрономии — словом, обо всём, чем была полна его жизнь.
Каждый день несколько абзацев: содержательных, местами ироничных, иногда с рисунками. Первый день каждого месяца он начинал сатирическим стихотворением. За год дневник превращался в увесистый том. И так — пять десятков лет… Учитесь, господа блоггеры!
Араб в роли араба
Пока я изучал материал, за образом отца Антонина проступила ещё одна фигура — его помощника Якуба Хáлеби. Действия этого араба вызывают много вопросов. С мотивацией отца Антонина всё понятно: по плоти русский, по вере — православный, по сану — священник. Он воспитан Православной Церковью и служил ей всю жизнь верой и правдой.
А вот Якуб Халеби — фигура лично мне не до конца понятная. Он был предан отцу Антонину безгранично, и священник доверял ему как себе. Достаточно сказать, что на имя этого араба оформлялись все участки земли, которые покупала Русская духовная миссия на территории Палестины. Откуда такое доверие? Есть ли сейчас в Израиле араб, которому сможет так довериться руководитель Миссии?
Оказалось, что есть. Именно такой человек и сыграл в фильме роль Якуба Халеби. Зовут его вполне по-русски — Юрий Ромашук. Про семью Юры можно было бы снять отдельное кино. Его дед — русский паломник, который, приехав на Святую Землю, не смог вернуться в Российскую империю из-за революции. Осел в Палестине, женился на арабской девушке: так образовалась удивительная династия, в которой русских и арабов примерно поровну, но все — православные.
Сегодня быть арабом в Израиле непросто, православным арабом — непросто вдвойне. Но Юриному оптимизму можно только позавидовать. Он иногда повторяет: «Если передо мной где-то закрывается дверь, в другом месте обязательно открываются врата».
Монах в кадре
Роль самого отца Антонина в фильме сыграл монах Поликарп (Агабабов) — человек в этой истории тоже не случайный. Много лет он служит в Русской духовной миссии в Иерусалиме, потому рассказывать ему про героя было излишне.
Нынче человек в рясе — образ довольно востребованный как в художественном кино, так и в документально-постановочных сценах. Пусть не обижаются на меня коллеги, работающие в этой благородной теме, но когда в кадр попадает актёр, изображающий церковнослужителя, я всегда чувствую фальшь.
С отцом Поликарпом было не так. Он ничего не играл — просто жил в кадре, оставаясь монахом.
Кто не боится щекотки
Самое интересное, как правило, остаётся за кадром. Мы снимали кино, официально приуроченное к юбилею Русской духовной миссии. С форматом «православного фильма» тоже сильно не поэкспериментируешь, потому ведущий был серьёзен.
Володя Телиженко возглавляет Паломнический центр Украинской Православной Церкви и в теме ориентируется прекрасно. Да и зритель ему охотно верит, поскольку в кадре — настоящий «гуру» паломнического движения. На колокольне и в пустыне, на крыше дома и в густой толпе, сидя в автомобиле и стоя в воде — где только не приходилось Володе «работать на камеру», сохраняя при этом ровное настроение.
Самым сложным оказался эпизод, который снимался у берегов Тивериадского озера. Там, в Галилее, на территории храма святой Марии Магдалины действует несколько уникальных источников. Я решил, что одну из текстовых подводок ведущий скажет, беззаботно опустив ноги в купель. Но в этих источниках живут плотоядные рыбки Гарра Руфа. Стоит человеку зайти в воду, как они начинают обгладывать ороговевшие участки кожи. Выдержать этот «фиш-пилинг», сохраняя невозмутимое лицо, очень сложно — особенно если боишься щекотки. Потребовалось много дублей, чтобы ведущий совладал со смехом и не строил гримасы. Но в экранной версии всё получилось вполне серьёзно и благочестиво.
Самое интересное происходило, когда я отдавал Володе выстраданные страницы своего сценария и вдруг начинал понимать, что текст — уже не мой, но живёт теперь своей жизнью. Так один мастер-иконописец признался мне, что созданные им иконы не чувствует своими — они становятся как бы частью храма…
Непутёвый наездник на гнедом скакуне
Однажды мы снимали сцену, в которой наши герои должны были ехать по пустыне: отец Антонин — на ослике, Якуб Халеби — на гнедом коне. Ослика мы арендовали у местного араба, а из конного клуба в Иерихоне нам пригнали двух красивейших скакунов — на выбор.
После съёмок почти каждый попробовал себя в роли наездника. Из меня ездок получился совсем непутёвый. Конь, почувствовав, что на нём сидит человек, которого можно игнори
ровать, прогулочным шагом направился в пустыню.
Неизвестно, как бы долго он гулял, если бы на втором коне за мной не прискакал инструктор и не помог справиться с животным.
Ещё немного открытий
В конце этого яркого дня мы обнаружили пропажу диска-отражателя. С его помощью на съёмочной площадке можно перераспределить свет, не прибегая к электроприборам. Смириться с потерей столь важного девайса мы не могли, поэтому вся группа растянулась цепочкой и стала прочёсывать участок пустыни, где проходила съёмка.
На дне одного из оврагов я увидел какой-то блестящий предмет. Когда подошёл ближе — сердце стало биться неровно. Передо мной лежала икона преподобной Марии Египетской! От благочестивых фантазий волосы на голове просто зашевелились…
Смятение прошло, только когда нашлось логичное объяснение находке. Оказалось, что выше по склону находится пещера, которую предание связывает с молитвенным подвигом преподобной Марии Египетской. То ли сильный порыв ветра, то ли недобрые люди выбросили икону в овраг, но законное место её было именно там, в пещерной часовне. Не увидев икону, мы бы прошли мимо этого места. Разумеется, образ мы вернули в пещеру. Отражатель, кстати, тоже потом нашли. Он лежал, благополучно зацепившись за колючий кустарник.
«Секрет» прозорливого батюшки
Одну из тем, столь любимых отцом Антонином, я не мог раскрыть в фильме: для нашего кино это был «неформат»…
После насыщенного дня он любил уединяться на крыше Миссии со своим телескопом. Кстати, длинный бинокуляр, который мы использовали в постановочных сценах, в реальности когда-то принадлежал отцу Антонину. Его познания в астрономии были таковы, что он чётко знал о приближении парада планет или о цикличности движения комет. Однажды он проспал интересную фазу схождения Юпитера и Венеры, о чём потом сокрушался в своём дневнике.
На русском участке в Хевроне он даже построил специальную башню, за которой закрепилось название «обсерватория». Отец Антонин мечтал о свободном времени, которое когда-нибудь посвятит наблюдению за небом. Но этого времени у него так и не появилось.
Общая любовь к астрономии помогла ему наладить неформальные отношения с Иерусалимским патриархом Герасимом. Тот мог позволить себе устройство настоящей обсерватории, и отец Антонин приехал, чтобы разделить радость с владыкой. Батюшка по достоинству оценил каждое приспособление, одобрительно кивая головой.
Кстати, днём телескоп отца Антонина тоже не простаивал. Через него священник с расстояния в несколько вёрст мог наблюдать за работами по возведению храмов. Его осведомлённость порождала легенды, а арабы-строители считали его прозорливым…
Кадры, которых в фильме нет
За рамками фильма осталось многое. О чём-то жалею, о чём-то — нет.
Но было несколько кадров, которые изначально казались мне очень важными. С дотошностью следопыта я нашёл могилы отца Антонина и Якуба Халеби и заставил операторов их тщательно отснять.
Однако в готовом фильме этих кадров нет. Витя Стеганцов (режиссёр), как настоящий художник, отсекая лишнее, отправил их в корзину. И я ему благодарен. Эта удивительная история не должна оканчиваться могильным камнем…
О фильме
«Отец Антонин. Письма из Иерусалима» (2017, хронометраж 40 мин.). Фильм посвящён Русской духовной миссии в Иерусалиме и приурочен к 170-летию её основания. Через воспоминания об одном из ярчайших руководителей Миссии — архимандрите Антонине (Капустине) — авторы рассказывают об уникальном периоде в истории Святой Земли, приведшем к образованию «Русской Палестины». Фильм снят ТРК «Глас» при поддержке Русской духовной миссии в Иерусалиме и Паломнического центра УПЦ. Сценарий основан на дневниках и письмах отца Антонина.
